Нет ничего лучше старого доброго срача, чтобы взбодриться. А если хочется дискутировать яростно, но красиво, рекомендую зайти в какое-нибудь женское сообщество и…
Стоп, пока не зашли.
Выбирайте себе в оппоненты не высоколобых умниц, чтоб вас шапками не закидали, а обычных современных женщин: с высшим образованием, но которые кладут в оливье колбасу (я тоже, если что, люблю с колбасой).
Так вот, заходите в это сообщество, здороваетесь со всеми и говорите кодовое слово – “Цветаева”.
Насыплю контекста. В начале 2010-х опубликовали дневники Ариадны Эфрон, и бедная Марина Ивановна начала выхватывать хейта посмертно. Триггер №1: сдала дочерей в детдом, когда нечего было есть, младшую не забрала. Триггер №2: даже не пыталась работать. Триггер №3: раздавала еду друзьям, пока дети голодали. Триггер №4: младшая дочь была с особенностями развития, поэтому осталась в детдоме на погибель.
Любое женское сообщество, похожее на то, что я описала выше, в обсуждении личности поэтессы делится на два лагеря. Первый, многочисленный – это (условно) матери, для которых все четыре обстоятельства – дикая дикость. Второй лагерь, не столь многочисленный – защитники таланта и тонко чувствующего человека.
Лагерь №1 говорит:
Ах, да! Она ж даже не ради мужиков жертвовала дитями, а ради собственного чсв. Она ж талант! В старшей ей тоже виделся талант гения, а младшая подкачала. Не обожала мамочку так, как та желала. Поэтому, она стала лишним элементом в ее жизни. Младшая была приземленным малышом, который кушать хотел, а не стихами великой поэтессы питаться.
У Цветаевой был ебанизм головного мозга. Она даже по нравам того времени вызывала недоумение у окружения, че уж там. Привязывала младшую в комнате одну, чтобы не мешала великой маме общаться с друзьями. Отдача еды друзьям, когда собственные дети голодом сидят в детдоме… и конечный итог, наложить на себя руки, потому что даже в поломойки не смогла.
Лагерь №2 говорит:
А я и не говорю, что Цветаева была идеальной. Но уж не хуже вас.
Только вы – толстокожая, вам лишь бы в вашем мирке щастье было, а поэты чувствуют за всех.
Орфография и пунктуация незначительно изменены. Некоторые оскорбительные формулировки опущены без ущерба для контекста. Первая буква в фамилии поэтессы исправлена на большую.
Сразу покаюсь: отношусь к женщинам из первого лагеря, но очень люблю в дискуссиях выступать на стороне вторых, потому что я старый жирный тролль потому что с женщинами из первого лагеря всё и так понятно.
Современные женщины в большинстве своем сметливы, самостоятельны и за своих детей будут биться до последнего. В современном мире для женщины много возможностей заработать, а в мирное и сытое время можно даже попросить помощи – и ее окажут. В 21 веке особенных детей не бросают, их лечат, учат и адаптируют к жизни в обществе. Поэтому первый лагерь смотрит отсюда туда и осуждает.
Второй лагерь хоть и огрызается и обзывает задорно первый “серыми бабами”, но тоже состоит из современных женщин. И им тоже дико. Поэтому все их аргументы – это оправдания Цветаевой за ее эгоцентричные и инфантильные поступки.
Оправдание №1: время было такое. Оно и правда было “такое”. Страшное и отчаянное, и современному человеку нужно призвать на помощь всю свою фантазию, чтобы представить, как людям в начале 20 века приходилось выживать.
Оправдание №2: бесноватая была младшая девчонка, чего с ней возиться… И это тоже правда. Старшее поколение женщин (примерно ровесницы моей бабушки, они еще живы) не видит ничего необычного в том, чтобы сдать психически тяжелого ребенка в интернат и не портить себе жизнь.
Оправдание №3: мужчину-поэта за такое бы не осудили, а в женщину сразу тапками давай кидать! Мол, мужчина-поэт, оставивший семью ради творчества, – все еще поэт и все еще мужчина. А поэтесса – уже урод. Нечестно.
Оправдание №4: Цветаева – талантливый поэт. И вот тут в аргументации второго лагеря самое слабое место. В нашем информационном веке нет вечного, всё – легкоусвояемое и быстротечное. Ценность вечного нам непонятна. У нас все что-то пишут (некоторые даже неплохо), и ценность (условно) поэта для современного общества стремится к нулю – вокруг и так слишком много слов. Поэтому современному человеку променять потомство или национальную идентичность на стишата видится бесчеловечным. А лирика бесчеловечного поэта не трогает душу и кажется фальшивой. Да и память у потомков нынче коротка…
Ладно, короче, пойдемте спорить, и в споре, глядишь, родим сообща истину.
