Недавно увидела грузовик с табличкой «Груз 300» на лобовом. Разревелась.
Вы знаете, что такое «груз 300»? Если нет, вы — счастливый человек.
Всякие бойцы хаживали по улицам Белгорода за эти три года. В самом начале, весной 2022, совсем молоденькие и взбудораженные махали из окон автобусов цвета хаки. Чуть позже, когда объявили мобилизацию, появились матерые, сосредоточенные на своих задачах, спокойные, надежные. Они не обращали внимания на горожан, они были на работе. Кучковались возле военкоматов и никому не махали и не подмигивали.
Этим, недавним, я хотела бы помахать, но не поднялась рука.
Обычно раненых возят по городу в автобусах с крестами и наглухо тонированными стеклами: они нас видят, мы их нет. А здесь — обычный автобус, светлые стекла. Растерянные лица, лопоухие из-за тугих повязок головы, глаза, жадно вглядывающиеся в город, скулы, напряженные болью. Вероятно, они защищали этот город позавчера или на прошлой неделе, чтобы мы сегодня, в ясный солнечный день, могли в цветных куртках и с цветными рюкзачками идти в школу, лавируя между многоэтажками, уворачиваясь от автобусов цвета хаки.
Помахать им рука не поднялась — но они на меня и не смотрели. А я смотрела и мне было больно. Груз 200, на мой взгляд, не так больно встретить. Те тихие, им уже все равно, и остается только приподнять шляпу в знак уважения и пожелать им спокойного сна. Мы все когда-нибудь умрем.
А видеть боль здесь и сейчас — невыносимо.
Спасибо за службу, орлы.
Надеюсь, скоро всё кончится.
Благополучно.
И для вас и для нас.
