Однажды в мрачном ноябре, в пустой смоленской квартире без света, я разбирала архив покойной тетушки. Там были исписанные ежедневники, старые письма, выцветшие фотографии, диссертация по анатомии человека и одна старая тетрадка.
На первой странице аккуратным почерком было написано: “Дневник старшего лейтенанта Комяхова Анатолия Гурьевича”. Дальше начиналась запись от 10 февраля, и одна фраза впечатлила меня до слез.
Мы думаем сейчас о предстоящей встрече, она будет радостной после победы, и за нас не беспокойтесь. Вам за нас стыдно не будет. Мы оправдаем ваши надежды.
Я вернулась домой, в Белгород, и продолжила читать дневник. Добравшись до апреля, вдруг поняла, что дивизион, которым командует герой, движется в Курскую область. А что у нас было там в 1943? А? Вот и у меня по спине поползли мистические мурашки.
Я взялась расшифровывать дневник. Комяхов писал карандашом, сверху ручкой обводил мой прадед (или ещё кто-то из моей семьи) лет через 20 после Победы – сложные вышли каракули.
Рассказы о мужских военных делах – оружие, водка, вши – было очень интересно читать. Тяжело становилось, когда в конце отчета о прожитом дне старлей Комяхов добавлял: “Писем нет. Скучаю”.
Я аккуратно заносила распознанный текст в вордовский документ. Сначала много плакала (мое отношение к войне неизменно – мне “тетю Дусю жалко”). Потом мрачно сцепила зубы – негоже сопли по архивным документам размазывать! Тем более повествование шло густое, насыщенное, эмоциональное, а когда слезы глаза застят, очень трудно что-либо увидеть. Я разбирала текст буква за буквой, а чтобы проще было разбирать, по ходу вникала в военную науку.
Я почти не вносила изменений, только там, где было трудно читать. Старалась даже запятые ставить там, где их ставил автор.
К середине, к самому немецкому наступлению, дневник стал просто огненным. Растраты, бабы, фрицы в рейтузах, которые обиделись, что русские воюют не по правилам: с высоты их, видите ли, боднули после обеда и немчики не успели вздремнуть.
От ревизии на складе ПФС было утаено много продуктов. Это раскопали и донесли ревизии. Завдел застрелился, завскладом арестован и начальник ПФС тоже, помощник по МТО имеет бледный вид.
Когда дочитала и перенесла в файл весь текст дневника, совсем расклеилась. Плакала, словно он мне родной. Словно я прожила с ним эти девять месяцев. Словно я надеялась, что он вернётся домой, к жене Татьяне и дочке Маришке, хотя точно знала, что майор Комяхов будет смертельно ранен во время Гомельско-Речицкой наступательной операции.
Я нашла его фото, наградные листы, описания подвигов на порталах “Память народа”, “Подвиг народа” и “Дорога памяти” – и вот тогда мне по-настоящему захотелось, что слова этого умного и храброго человека прозвучали не только в моей голове.
Я решила превратить вордовский файл во что-то красивое и всем доступное – в книгу. Я попросила у Ридеро разрешения опубликовать и распространить дневник бесплатно. И они разрешили.
